| Дождь шел мерно, мелко. Легкий ветерок сносил капли, закручивал и отпускал
падать под углом. Сырая серая пелена гасила фонари, крала звуки и давила
на веки. Город варился в дымке огромным цветным пятном плесени в парнике.
Звезды забыли светить, только холодные белые пряди древнего лунного света
изредка продавливали облака и свисали на макушки сосредоточенно растущих
деревьев. Люди сидели вокруг искуственных огней и их собаки жались по углам.
Казалось, природа взяла свое.
Я лежал в прозрачной ванне на высоком пьедестале посреди огромного темного зала. Наверно это был Египет. Мое сознание ясно, но тело совершенно не слушается. Оно сухое и сморщенное, плавает в вязкой прозрачной желтоватой жидкости. Оно как-то странно ноет. И я один, совершенно один... Страх-паника-ужас наполняет-меняет меня, рвется наружу криком, но кричать невозможно. Страшно- я не дышу. Желание жить превращается в силу, копится в теле, заставляет его ныть. Медленно, клетка за клеткой, бесконечно долго я внедряюсь обратно в свое тело. Усилием воли я двигаю кровь по венам. Микрон за микроном. Я разрываюсь от боли. Я пою. Мои руки сморщены. Мои пальцы скрючены. И играет музыка. Как же темно! Соты моей жизни где-то справа. В каждой ячейке кто-то, кого я знал, события и образы. Глаза, глаза, глаза... Я могу пошевелить пальцем! Мои руки наливаются кровью, сморщенная кожа расправляется. Мириады иголок колят и разрывают капиляры. Наконец легкие слушаются меня и густая желтая жидкость вырывается наружу с кашлем и криком. Я ожил и вскакиваю на кровати. Серце колотит где-то в горле. Голова болит. Тело ноет. Все на месте – и ноги и руки. Кожа не сморщена. Я дома. Сон кончился. Где часы? Дождь идет мерно, мелко сеется. Капли на стекле не признают каллиграфию. Влажный воздух холодит и заставляет дрожать. На невесомой паутине дождевой Мой слабый вздох – ещё один узор. На невесомой паутине дождевой Мой слабый смех – ещё один узор. На невесомой паутине дождевой Моя слеза – лишь капелька дождя. Тень клёна на рассветном небе: Узор ветвей – моя судьба. И шорох листьев голос мой На невесомой паутине дождевой. |